Непослушная игрушка - Страница 49

— Ты хоть представляешь, что ты натворил? — тоскливо спрашивала она меня — Идёт охота на представителей королевской семьи, и в это время ты находишься рядом со мной, во всех случаях, когда меня хотели убить, рядом с убитым бароном, да ещё и приставляешь нож к лицу наследника короны! Ты знаешь, как это можно расценить? — Верона обессилено опустилась на стул и схватилась за голову.

Ага, ты ещё не знаешь про моё знакомство и задание лорда Киксо, вздохнул я мысленно. Тогда точно, ты бы убила меня собственными руками, и умирал бы я очень долго и очень мучительно. И в чём-то она была права. Если подобными вопросами задастся кто-нибудь мнительный, то вышка мне обеспечена. И я конечно, хорош. Что-то у меня последнее время отношения с молодёжью складываются однообразно и не совсем правильно. Слово против, и сразу же нож к горлу. Хотя, возраст тут ни при чём. Что-то во мне изменилось, и я теперь просто не стерплю, если меня попытаются обидеть или оскорбить. Ничего ценного, чем бы я мог дорожить на этой планете, нет. Даже за жизнь я теперь не цепляюсь. Осталось только одно — делать гадости. И это у меня потихоньку получается всё лучше. Конечно, такие долго не живут, но это уже не имеет значения.

Но Верону надо хоть немного успокоить. Я чуть подбоченился.

— Извини, конечно, погорячился, но мой поступок имеет оправдание. Мужчина, сгорающий от страсти, защищал честь своей дамы! Тем более, в её присутствии. Ты сама говорила, что меня могут обвинить в чём угодно, только не в корысти и подлости. Мальчишка не получил даже царапинки, так что всё в порядке.

Верона взглянула с некоторым интересом.

— Это ты королю будешь рассказывать, когда тебя вздёрнут на дыбы и начнут пытать. А меня подвесят на соседнюю. В любом другом случае это может и послужило бы некоторым оправданием, но ты поднял руку на наследника! Тут нас уже ничто не спасёт — Верона снова помрачнела.

— Тогда может мне лучше уехать? Ты всё свалишь на меня, и тебя простят. Мало ли какие дурные слуги попадаются, не за всех же хозяйке отвечать.

Верона вместо радости вдруг напряглась ещё больше.

— Ты считаешь, что опасности больше нет?

— Я уеду, и король тебя простит.

— Я про другое.

— Ах, про это — я прислушался к себе, но ничего не почувствовал. А если думать мозгами, то Киксо со своим замашками никуда не делся, так что Верона по-прежнему в реальной опасности.

— Если останусь, то опасность будет с двух сторон.

Верона вздохнула, как будто на что-то решаясь.

— Главное, будь рядом, и пусть будет что будет.

Вечер прошёл в молчании. Верона слонялась по дому, пыталась читать и тут же бросала. За ужином поклевала как птичка. Когда вернулись в спальню, принялась метаться по комнате. Меня гораздо больше заинтересовал тот факт, что диван не был заправлен. По идее правильно — провинился, вышел из доверия, так что придётся теперь спать на коврике под дверью. Но я почти не огорчился — сегодня я бы предпочёл выспаться. Верона покосилась на меня, когда я разлёгся на диване.

— Здесь тесно и неудобно. Иди ложись на кровать.

На кровать так на кровать. Я ушел в спальню, но только собрался ложиться, как Верона тут как тут.

— Разденься, нечего валяться в сапогах.

Я послушно подтащил столик, покидал на него оружие и одежду и шмыгнул под одеяло. Верона внимательно следила за моими действиями, потом снова принялась ходить из угла в угол.

Наконец улеглась с другого края кровати, и, отвернувшись, притихла. Я уже начал засыпать, как почувствовал неладное. Верона почти не шевелилась, но каким-то непостижимым образом оказалась рядом, и её рука поползла по моему телу. Не, она что совсем сдурела?! Или у неё мозги отдельно, а тело тоже… отдельно?! Или дела делами, а постель это святое? Или… Додумать и заматериться я уже не успел — оказалось, что у меня тело тоже отдельно от мозгов.

В эту ночь выспаться снова не удалось.

Следующие несколько дней прошли без особых событий. Было кое-что, но так, по мелочам. Для начала меня взбесила служанка, которая по приказу Вероны снова сменила постельное бельё. Больно уж внимательно она изучала простыни, да ещё и усмешечка была такая злорадная, что словами и не описать. Ну вот какое её дело? И чему она так «Радуется»? Всё-таки наличие слуг имеет и свои недостатки. Я только на миг представил, что она следующим утром снова начнёт проверять чего там и сколько, и у меня сразу испортилось настроение. И что теперь делать? Предложить Вероне самой заняться бельём? Смешно. В дороге она не чуралась работы, но здесь, в столице, в окружении слуг? Не поймут. Но дом Вероны начал меня тяготить. То ли я привык к кочевой жизни, то ли ещё что, но даже такая мелочь, как любопытство прислуги, здорово раздражали.

На предложение сменить место жительства Верона среагировала слабо. Только поинтересовалась:

— Почему?

Я замялся.

— Не смогу объяснить, но у меня здесь какое-то нехорошее ощущение.

— И где будем жить?

— Так гостиниц полно. Не понравится в одной — можно сменить на следующий день.

Верона нахмурилась. Оно и понятно — приходит какой-то хмырь с улицы и говорит, что ему её хоромы не нравятся. И на что менять — на гостиничный номер? Может ему ещё и хозяйка не нравится, может он и её захочет поменять на что-нибудь «на один день»?! Мысли Вероны отчётливо читались на её лице, и я предпочёл заткнуться.

А уже в обед случилась неприятность, которую даже непонятно на кого было списывать. Всё как обычно, разносолы всякие, пока я не хлебнул вина, которое принесла та самая любопытствующая служанка. Великолепное, ароматное, но после нескольких глотков меня неожиданно вывернуло наизнанку. Всё, что я успел съесть, бурным вонючим потоком полилось прямо на обеденный стол. Верона, ещё не успевшая пригубить свой бокал, отбросила его и наблюдала за мной не столько с отвращением, сколько с непонятным страхом. Я думал, что она теперь и знать меня не захочет, а вышло наоборот. Через час, когда я немного пришёл в себя и умылся, она демонстративно протянула мне кошелёк.